суббота, 2 февраля 2013 г.

русский инцест с сыном

Русская иллюстрация к Делезу:

Русские не потому плохи, что русские, а потому что — Россия. Есть славянофильская теория «государства и земли»: государство может быть так и сяк, но земля — свята. Ложь: в России земля хуже государства — земля не в смысле «крестьянской общины», а в самом простом, почвенном, географическом. Недаром сказано: Россия пала жертвой своих пространств. Государство пыталось быть «культурой» — хотя бы в смысле полицейского порядка, который ведь тоже культура. «В России правительство — единственный европеец»: не кто-нибудь, а Пушкин! Не люди отчуждены государством, а государство — землей. Сталин наихудший, потому что в нем государство соединилось с землей, их уже не различить. Сталин видится бабой; вот почему так страшны его усы. «Мистическая баба» Розанова не умилительна, а страшна. Соотечественники, страшно! Сам Розанов не только умилялся, но и боялся: Гоголя боялся. Россия — Гоголь вне искусства: поставьте мать и сына вместо отца и дочери, и получите страшную месть, без кавычек и со строчной, не литературу, а жизнь. Россия — месть сыновей матери.

Это знал самый страшный из русских писателей — Гоголь. Что значит «Вий»? Это — «хуй»; но он в земле, из земли вылезает, и на нем земля: образ поглощения русского человека кошмарной, не дающей родиться матерью. «Земля во рту» называется одна статья Мережковского, — это вам не «грядущий хам»! Попадая в Россию, Гоголь непрерывно ездил — убегал от России по России же: модель русской истории. Равнозначное (не говорю, что равносильное) «Вию» сочинение новейшей русской литературы — «Смерть Манона» Ю. Милославского. Манон — бандит, перед смертью изнасиловавший мать: разгадка озадачившей Солженицына аффектированной любви блатных к матери. Но кто кого изнасиловал? Почему у него нечаянно женское имя? Россия сама себя сечет, сама себя «любит». Раз сечет, значит любит. Об этом углубленно — у Делеза в исследовании о Мазохе: как амазонка родила Христа в акте партеногенеза, самозарождения; точнее — сын самозародился в совокуплении с садистической матерью. В мире мазохиста нет отца: только мать и сын. Но русский Христос — карающий, «сжигающий» (Блок). У Блока есть статья «Дитя Гоголя»; выясняется, что это Россия. Где же мать? И кто кого родил, кто кого убил? «О Дева-Мать, дочь собственного сына!» (Данте, а рай или ад — не помню). Русский традиционный, «онтологический» мазохизм давно трансформировался в садизм, и в России уже не мать детей давит, а дети уничтожают мать. Как не видеть, что новейшая русская история — самоуничтожение России? Какие еще нужны доказательства, коли был не только Сталин, но и Горбачев-Ельцин: империя одного, что «потлач» другого. «Мертвые души»: русский сюжет — не рождение, а смерть, не любовь, а некрофилия.

Русских не понять вне этого основоположного отношения. Русские ненавидят Россию. Ненавидят все: красные и белые, богатые и бедные, коммунисты и антисоветчики, зэки и мусора, Иван Грозный и Петр Великий, Ленин и Сталин, Горбачев и Ельцин, старые евреи и новые русские. Русская история — это до сих пор не прекращающаяся, длящаяся, вечная попытка русских избавиться от России, свести ее на нет. Самый акт русского сознания — «неантизация» России, «ничтожение» ее. Это из Сартра: бытие и ничто как два полюса феноменологического отношения, сознание и есть «ничто». Но русскому сознанию не бытие противостоит, а Россия.

Мать-земля: извечный образ тождества рождения и смерти, утробы и могилы. Цветаева это помнила сильнее других: могла бы — взяла бы в пещеру утробы. Стихи Цветаевой — образ русского материнства и сыновства одновременно. Мать, родив, не отпускает, тянет обратно. «Материнство и младенчество» в русском варианте: инцест. Закономерная, неизбежная, «естественная» реакция сына — ненависть.

Из цикла «Матка Махно»

                               

Рашкины дети — Русская жизнь

Комментариев нет:

Отправить комментарий